Часть первая. Основание.

1.
Алькарис был горд собой. А почему бы и нет, собственно говоря? Очень немногие в его возрасте удостаиваются чести именоваться Паладином. Тяжесть испытаний заставляет отступиться более слабых духом, а остальные предпочитают повременить, покуда не удастся скопить денег на приличную экипировку. Доспех и оружие нынче ой как недёшевы! Но Алькарис ждать не захотел – эдак и всю жизнь можно прождать! Сначала он помог своему единственному настоящему другу, Диладу, обрести звание полноправного Чародея, а потом сам – один! – преодолел все преграды на пути к званию Паладина. Это ли не повод для гордости?
Жаль только, денег в кармане от новообретённого титула не прибавилось. Не хватало даже на ночёвку в каком-нибудь придорожном трактире, и теперь молодой паладин устало брёл по колено в пыли, подыскивая кусты посимпатичнее, куда можно завалиться спать до самого рассвета. Плащ у него самый что ни на есть простой, зато тёплый, авось не замёрзнет. Одна беда, места здесь неспокойные, неподалёку крупный орочий лагерь, и дикие зеленокожие бродят, где попало.
Поэтому Алькарис придирчиво оглядывал поросшие мелким кустарником склоны окрестных холмов, досадливо тряс головой, видя повсюду орочьи следы, и шёл дальше.

Уже изрядно стемнело, когда он услышал шум боя. Звон клинков, треск магических разрядов и злобный рёв кого-то большого. Пожалуй, даже очень большого. Пройти мимо? Нет, долг паладина призывает его туда, где идёт сражение! Вдруг кому-то нужна помощь?
Удачно проскользнув между двумя зеленокожими лучниками, клевавшими носом каждый под своим деревом, Алькарис выбрался на просторную поляну. Всю её усеивали шатры из бычьих шкур, украшенные разнообразными черепами, костями и скальпами. Посреди поляны возвышалась площадка из белого камня, должно быть, фундамент какого-то разрушенного храма. Дрались именно там. Невероятных размеров орк размахивал столь же чудовищным ятаганом, длиной в добрых полтора человеческих роста, стараясь поразить мельтешашие вокруг него фигурки людей. Алькарис понял, что видит рейд.

Неизвестно, кто и когда назвал подобные походы рейдами, но название прицепилось. Временами воины и маги, ищущие кто славы, а кто богатой добычи, объединялись в большие разношёрстные отряды и отправлялись сразиться с кем-нибудь из Великих монстров. Великие были в десятки раз сильнее своих собратьев, и каждый из них даже в одиночку мог бы представлять страшную угрозу для всех окрестных земель, обладай он разумом. К счастью для людей, а также эльфов, гномов и высших орков, разум у Великих отсутствовал напрочь. Они часами могли стоять на одном месте, в одиночестве или окружённые столь же безмозглыми телохранителями, бессмысленно пялясь в пространство и не обращая внимания ни на что вокруг. Только прямое нападение могло побудить Великого действовать, но зато тогда уже он не успокаивался, не уничтожив всех разумных в поле зрения. Ну, так те сами знали, на что шли, и винить тут некого. Слабый проигрывает, сильный обретает славу и, если повезёт, знатную добычу. Да, боги ли повелели быть по сему, или таковы неисповедимые законы мироздания, но отсутствие разума у Великих – большое благо для всех.

У группы, решившей попытать счастья с Великим орком, дела явно шли не очень. Тот был очень быстр, крутился, прыгал и размахивал огромным мечом так шустро, что воины не поспевали его бить, а маги, едва успев выпустить пару молний, вынуждены были спасаться бегством. Их магическая энергия восстанавливалась медленно, слишком медленно, чтобы перебороть могучий организм Великого.
Орк был огромен и страшен, и когда он издавал громогласный боевой клич, колени сами собой подгибались. Алькарис почувствовал, как противно засосало под ложечкой, и, досадуя на самого себя за секундное замешательство, ринулся в бой.

Раз, и другой и третий ударил он орка импульсами магической ярости. Тот взревел и, мгновенно позабыв об убегающем светлом эльфе, бросился на паладина. Начался смертельный танец. Алькарис вертелся ужом, стараясь щитом вскользь отводить самые страшные удары. Когда не получалось, над поляной раздавалось оглушительное «БОМММ!», а по всему телу прокатывалась волна боли. Приходилось терпеть. Терпеть и продолжать обращать на себя ярость Великого, чтобы остальные могли без помех делать свою работу – убивать эту гору мышц.

Он уже начал изнемогать, когда в израненное тело водопадом полилась сила. Руки крепче сжали оружие, в ногах появилась невиданная лёгкость, кожаный панцирь перестал проминаться под каждым ударом. Обернувшись, он увидел эльфийку. Тоненькая и светлая, как пшеничный колос, она улыбнулась ему и сплела пальцы в жесте исцеления.
- Не отвлекайся,- усмехнулась она,- я позабочусь о твоём самочувствии.

Теперь, когда стало заметно легче отражать удары орка, Алькарис позволил себе повнимательнее разглядеть тех, кому он пришёл на помощь.
По левую руку от него бился человеческий мечник, время от времени ухмыляясь Алькарису и костеря орка почём зря. Двое светлых эльфов-лучников, мужчина и женщина, осыпали Великого градом стрел. Основной ударной силой выступали трое магов – тёмный и светлый эльфы и человек. Ещё трое магов стояли поодаль, вливая силу в своих соратников. Хороший отряд, дружный, только маленький. Чересчур маленький для такого большого орка.
Алькарис сжал зубы и сосредоточился на схватке. Удар, закрыться щитом, опять удар, закрыться, импульс магической ярости – врёшь, не уйдёшь! – и снова удар. И так много раз, пока не начнёт кружиться голова от ритмичного блеска стали.

Снова навалилась усталость. Потом в несколько ужасных мгновений прекратилось действие придающих силу чар, и усталость стала невыносимой. Светлая эльфийка сама обессилено сидела на земле и ничем не могла помочь. На лице её читалось напряжённое ожидание.
«Упаду. Ещё один удар – и упаду. Нет, слабовато бьёшь, ещё парочку продержусь, а потом упаду».

Орк упал первым. Очередная молния с шипением вонзилась ему в бок – и всё кончилось. С глухим рёвом Великий орк рухнул наземь, едва не придавив замешкавшегося воина с длинным мечом.
Алькарис стоял, опершись на топор враз ослабевшими руками, и думал только о том, что уж теперь-то падать совсем глупо, и что победителю полагается встречать победу стоя, а не валяясь в изнеможении на грязном камне.
К нему подошли, начали что-то говорить, кажется, благодарили, и одобрительно хлопали по плечу. Это они зря, так труднее устоять на ногах, рукоять топора и так уже выскальзывает…

Тёмный маг и светлая лучница переглянулись.
- Тэль, похоже, парень выложился на все сто процентов, переливанием сил тут не обойтись. Что будем делать?
Эльфийка выгнула тонкую бровь.
- В таких случаях лучше всего помогает поспать эдак пару суток в тёплой мягкой постели. По-крайней мере, люди в этом нуждаются, они такие неженки!
- Значит, в клан его. Отлично, я не возражаю.
Эльф подошёл поближе и встряхнул паладина за плечи. Касание его длинных пальцев было жёстким и уверенным.
- Человек, слышишь меня? Так, хорошо. Ты помог нам, мы поможем тебе. Только не здесь, а в более подходящем месте. Не падай, продержался столько времени, простоишь и ещё минуту! Отвечай: согласен ли ты вступить в клан Грома на правах соискателя, обязуясь… Так, это опустим. Короче, ты согласен быть с нами? Отвечай вслух, ну же!
«Вот прицепились, лечь бы сейчас на травку и заснуть. И плевать на орков и эльфов, на Великих, славу, гордость… Хотя нет, пожалуй, на гордость не плевать.»
- Согласен…
- Отлично, ты принят! Мэлви, свиток ему, и помоги активировать! Всё, уходим. Домой!
Ночь полыхнула синим сиянием телепортации, и только тогда Алькарис позволил себе опуститься наземь. Домой – это хорошо…

Как выяснилось за ужином, штаб-квартира клана Грома находилась в Дионе, недалеко от южных ворот. Особняк был не из самых больших, но на его содержание уходили все средства клана. Д’Арфи крутился, как мог, изыскивая средства, но нужда всё время стояла у порога. Старые, большие кланы заняли все лучшие охотничьи угодья и подмяли под себя торговлю, так что оставалось либо присоединиться к ним, либо перебиваться случайными заработками. Как понял Алькарис, в рейд на Великого орка Чертубу клан Грома отправился скорее от отчаянья, нежели по здравому расчёту.
- Повезло нам с тобой, ничего не скажешь, повезло. Сами, пожалуй, не вытянули бы,- кивал тёмный эльф.
- Да не пожалуй, а точно не вытянули бы, чего темнить-то, а, Дарфи! – усмехался Вальдар, нарочито коверкая имя лидера клана.
- Но вот о чём ты думал, я решительно не понимаю! – распекал Алькариса тёмный, напрочь игнорируя подколки человека. – С твоими доспехами на Великого лезть, это же уму не постижимо! Мальчишка, как есть мальчишка!
- Д’Арфи, тебе тут все мальчишки, разве что кроме меня с Мэл. И то потому, что мы девчонки, - смеялась Тэльфия. - Аль помог нам, потому что не счёл себя в праве поступить иначе, и нечего укорять его за прекраснодушие. Лучше подумай, как с толком применить его способности.
Алькарис благодарно посмотрел на эльфийку и покосился на тёмного. Тот был сама невозмутимость, но глаза выдавали его веселье.
- Ладно, сегодня отдыхаем, а завтра начинайте брать Алькариса в походы. Посмотрим, с кем он лучше сработается.

Так началась жизнь Алькариса в клане Грома. Он забеспокоился было о судьбе своего друга, но, как выяснилось после разговора с Д’Арфи, совершенно напрасно. Клан отчаянно нуждался в людях, и потому по рекомендации паладина без лишних проволочек «на правах соискателя» был принят и Дилад. Да и кто в здравом уме станет отказываться от услуг полноправного чародея!

Они совершали вылазки в болота Крумы и Муравьиные пустоши, охотились в Дионских холмах и на морском побережье близ Улья, заглядывали в лесные владения Ол-Махумских партизан и к мертвецам Погибельных земель. В разных составах, чаще вчетвером-впятером, реже всем кланом сразу, они учились взаимодействовать между собой.

Почти все члены клана обычно охотились парами. Люди держались друг друга, эльфы тоже. Надо сказать, что мечник Вальдар и боевой жрец Квартерон проводили в кабаках и трактирах не меньше времени, чем на охоте. Д’Арфи сердился и обвинял их в безалаберности и безответственности, на что Вальдар только махал рукой, отвечая, что «на настоящее дело он завсегда как штык!», а Кварт приглашал на кружечку пива в гиранский «Белый василиск». Жреца на самом деле звали Бертом, но он после третьей пинты пива любил рассказывать всем и каждому, что его бабка была не просто кем-то там, а ого-го! - настоящей эльфийкой, всамделишней тёмной жрицей! Бесцеремонная Тэльфия тут же окрестила его полукровкой, на что Берт страшно обиделся и поклялся непременно отомстить, когда протрезвеет. Тогда вежливая Мэлви назвала его квартероном. Красивое слово привело Берта в восторг, и с тех пор он стал Квартероном – и никак иначе.

К этой паре временами присоединялся Мист – угрюмый некромант с ручным зомби на незримом поводке. К живым мертвецам Алькарис относился подозрительно, а уж как можно вечно таскаться с подобным напарником – не понимал в принципе. Мист не обижался.
- Мертвяк – самый надёжный товарищ,- говорил он. – Всегда знаешь, чего от него ждать… И нечего бояться, что чем-то подведёшь его.

Тэльфия была летним ветерком, лёгким и неуловимым. Она плела танец лука и пела песню стрел, успевая повсюду и не задерживаясь нигде. Сейчас её стрелы разят врага рядом с тобой, а спустя мгновение серебристый смех доносится с дальнего луга, и жаворонки вьются вокруг протянутой руки. Она обожала риск, но самые сумасшедшие вылазки, где мог бы полечь целый отряд, сходили ей с рук. Неуловимыми движениями разбрасывая вокруг себя стремительные росчерки стрел, она ускользала от смертоносных ударов, оставляя разъярённым монстрам только отзвуки весёлого смеха.

Мэлви повсюду следовала за сестрой, не стремясь догнать её, но каким-то непостижимым образом поспевая везде, где необходимо. Её мягкая улыбка несла свет и покой, а тонкие пальцы плели чары помощи, или отправляли зарвавшихся тварей в глубокий сон. Она всегда была позади деятельной Тэльфии, но ничуть этим не тяготилась, предпочитая помогать и исцелять, пока сестра разила монстров не знающими промаха серебряными стрелами.

Стихией Фуреона была вода. Мощь водяных валов, которые обрушивал на врага этот слегка рассеянный маг, поражала и внушала заслуженное уважение. Дилад остро завидовал: он всегда считал огненную стихию наиболее разрушительной, но при виде катастрофического опустошения, которое производил в рядах врага светлый эльф своими штормами, только разводил руками. Фуреон смеялся:
- Ничего, парень, люди быстро учатся, уж поверь моему опыту. Будь настойчив, и скоро уже я буду глотать пепел от твоих костров!

Пару ему составлял тёмный. Дикое, невозможное сочетание, но значит, и такое бывает в жизни. Он не произносил ни слова, и как тень следовал за светлым магом. Был ли он нем, или просто не считал нужным что-либо говорить, знал, должно быть, один только Фуреон. Даже имени его никто не ведал, называли просто Дикарём. Он не возражал. Наибольшее удовольствие, кажется, ему доставляло магически обездвижить противника и потом наблюдать, как водяной молот Фуреона вбивает того в землю.

Но самой смертоносной из эльфийских пар были Д’Арфи и Кр’Йик. В бою эти двое тёмных работали как единая, безупречно отлаженная машина уничтожения. Руки Д’Арфи плели заклятья с невообразимой скоростью, успевая одарить молнией или боевым проклятьем всех и каждого, и реагируя новым заклинанием на малейшее движение противника. Кр’Йик прикрывал спину, вливая и вливая мощь в старшего близнеца. Точно так же они решали и клановые дела: быстро, решительно и жёстко. Никто не возражал, безоговорочно признавая за Д’Арфи право лидера при необходимости решать за всех.

Может, из-за того, что тот не имел постоянного напарника, теснее всех Алькарис сошёлся со светлым эльфом по прозвищу Черепах. Каково его настоящее имя, и откуда у подвижного, как солнечный зайчик, эльфа такая неподходящая кличка, никто не говорил, а сам он предпочитал на этот счёт отшучиваться. Но за забавное прозвище держался крепко.
Черепах был действительно очень молод, его юный возраст бросался в глаза даже Алькарису, а уж по меркам эльфов он был и вовсе мальчишкой. И не менее очевидным был его талант лучника. Все байки, которые обычно рассказывают про эльфов подвыпившие трапперы, в полной мере относились к нему. Попасть белке в глаз за сто шагов, с великолепным презрением игнорируя ночную темень, бить влёт, бить в прыжке, в падении, двумя стрелами разом – всё это было про него. Но хотя они частенько охотились втроём, большую часть времени Черепах проводил в одиночестве, оттачивая своё умение в самых глухих уголках Элморедена, куда люди никогда не захаживали.

Проблема была в Тэльфии. Будучи заметно старше и опытней Черепаха, эльфийка превосходила его в мастерстве. На дилетантский взгляд Алькариса, разницы не было никакой, но Черепах только хмурился, брал лук со стрелами и шёл практиковаться.
- Ну объясни мне, чем ты хуже? Так же бьёшь в самое яблочко при любом ветре, так же быстро рвёшь тетиву…
- Тебе трудно понять. Она может сбить мою стрелу в воздухе, когда пожелает, а я её – нет.

Это было действительно трудно понять. Но зато однажды Алькарису посчастливилось увидеть, как эти двое упражняются вместе. То была даже не тренировка, а некое искусство, непостижимое человеческим разумом. Две тонких фигуры, мужская и женская, ткали странное, неуловимое взглядом полотно танца. Пробежать по гребню холма самой кривой и неудобной тропкой, с закрытыми глазами обменяться выстрелами, когда стрела проносится в пальце от уха другого, бить на вдох и на выдох, срезать стрелой ветку, указанную одним лишь взглядом, застыть на долгие минуты недвижимыми статуями, выгнувшись отражением друг друга и натянутого лука в руках, у него – льдистый хрусталь, у неё – тёплое дерево… Видеть это было захватывающе и в то же время немного стыдно, будто подсматриваешь за чем-то запретным.

Вечерами все старались собираться в обеденной зале клан-холла, благо на свитки мгновенного переноса домой денег всё же хватало. Делились опытом и впечатлениями, рассказывали новости, обсуждали, куда отправиться завтра. Им было хорошо вместе, разговор тёк легко, часто звучал смех. Но вместе с тем в воздухе постоянно витала какая-то недосказанность, подсознательное ожидание чего-то. Ожидание перемен. И первым сказал об этом вслух Алькарис.

- Нам надо отправиться в рейд.
Все примолкли, поглядывая на Д’Арфи. Лидер клана побарабанил пальцами по столешнице.
- Почему ты так считаешь?
- Потому что у нас нет иного пути. Мы топчемся на месте, а надо идти вперёд. Что может быть лучше для славы и процветания клана, чем успешные рейды? И разве не для этого вы приняли меня?
- Мы приняли тебя, потому что ты помог нам и сам нуждался в помощи,- резко ответил тёмный. Обвёл бесстрастным взглядом всех соклановцев. – Мы не готовы.
- Почему? Получилось один раз, получится и другой. Главное начать!
- Ты хоть знаешь, сколько в тот раз ушло денег на подготовку? На волшебные эликсиры, свитки и камни-усилители? Мы столько времени мучились с этим несчастным Чертубой, что добыча не окупила расходы на рейд.
Алькарис сердито посмотрел на Д’Арфи. Тот спокойно выдержал его взгляд.
- Мы не готовы. Нас мало, даже с учётом тебя и Дилада.
- Ладно. Кто ещё нужен, чтобы мы могли пойти в рейд? По-минимуму, хотя бы попытаться?
- Сильный рукопашный боец, - без колебаний ответил Д’Арфи. Чтобы вместе с Вальдаром они могли разить Великого неустанно, не давая ему восстанавливать силы. И целитель. Не хочу обидеть никого из присутствующих, но для рейда нужен профессиональный маг-целитель, у нас таких пока нет.
- Значит, будут! Я верю, судьба клана Грома накрепко связана с походами на Великих, я чувствую это! Что может быть почётнее победы над самыми могучими созданиями нашего мира? Я уж не говорю о добыче! Верьте мне, через рейды мы обретём богатство и славу, и тогда не будет в Элморедене рекомендации весомее, чем слова: «Я – из клана Грома!»

По лицу Д’Арфи пробежала тень, а Кр’Йик сгорбился и сплёл пальцы в замок. Среди наступившего всеобщего возбуждения никто не обратил на них внимания, лишь Тэльфия вскинула голову и обеспокоено глянула на тёмных эльфов. Д’Арфи только молча покачал головой.

- Сколько хожу здесь, никак не могу налюбоваться. – Дилад стоял, опираясь на посох, и заворожено смотрел вдаль, где над верхушками вековых сосен виднелись очертания башни. – Такая красивая. Умеют же эльфы строить!
- Величайшее творение эльфийских зодчих древности, сохранившееся по сей день. Самое прекрасное, что я видел в своей жизни! – согласился с ним Черепах.

Неизвестно почему, но Алькариса задело столь явное восхищение друзей. Ему и самому очень нравилась Башня слоновой кости, но…
- Говорят, к востоку отсюда есть другая башня. Основание её огромно, как целый город, она уходит ввысь, насколько хватает глаз, и теряется в облаках. Рядом с нею любая другая постройка выглядит куличиком в детской песочнице.
- Да, то Башня Гордыни, я слышал. Дело рук человеческих. Но гигантская – ещё не значит величественная и прекрасная! – запротестовал эльф и махнул рукой в сторону эльфийской башни. – Посмотри, какая стремительность и в то же время лёгкость линий, совершенные пропорции, безупречно гладкая поверхность без единого…
- Ты видишь этот шпиль? – прервал его паладин. – Конечно, видишь, для этого не надо даже особо задирать голову. А вершина Башни Гордыни касается самой небесной сферы.

Повисло молчание. Алькарис смотрел на эльфа с вызовом, Дилад недоумённо переводил взгляд с одного на другого. Черепах покачал головой.
- Но зачем? Почему непременно нужно коснуться небес?
Алькарис никогда не видел Башни Гордыни, да и слышал о ней не так много, в основном – случайные реплики. Но ответ на вопрос эльфа он знал, чувствовал всем своим существом.
- Да просто потому, что небеса существуют! Этого достаточно, понимаешь?
Черепах смотрел на Алькариса широко открытыми глазами. Он не понимал, но убеждённость человека в своих словах завораживала. Она притягивала и заставляла усомниться в себе, она говорила тебе – задумайся, и ты поймёшь, что он прав…

Внезапный порыв ветра разметал полы плащей и колючими холодными струйками забрался под одежду. Все трое вздрогнули, будто очнувшись. Осенние дни коротки, а нормальной добычи сегодня они ещё не собрали. Пора было двигаться дальше.
А хулиган ветер играл верхушками сосен высоко над ними. Ветру было всё равно, он с равной охотой проносился по глубоким ущельям и овевал самые вершины гор. Что ему до человеческих построек, тщащихся достать небеса! Он сам был небом.

Они хорошо научились расписывать монстров на троих. Алькарис обращал на себя гнев твари и бил топором, пока его более уязвимые товарищи с безопасного расстояния расстреливали тварюгу огнём и стрелами. Получалось быстро и эффективно, так что троица плавно продвигалась на северо-восток, держа Башню слоновой кости по левую руку.

Они как раз оказались в тени от башни, и приглядывались, как бы половчее подобраться к очередному троллю, когда Черепах тронул Алькариса за рукав и показал себе на ухо. Паладин замер, прислушиваясь. Да, звуки были до боли знакомы. Какой бы из Великих ни оказывался целью человеческого внимания, рейд всегда звучит одинаково: гул большого числа одновременно ударяющих мечей, заклятий и стрел, лихорадочные команды, панические выкрики вроде «лечите меня, скорее же!» - и покрывающий весь этот гвалт голос озлобленного до последней крайности Великого. Тот, кто видел хотя бы несколько рейдов, никогда не ошибётся, и не спутает его со звуками Большой охоты или битвы между разумными.
Само собой так сложилось, что паладин, указывающий следующую цель для атаки, стал предводителем маленького отряда. И теперь Черепах с Диладом вопросительно смотрели на него. Алькарис улыбнулся.
- Пошли, что ли, глянем? Мало ли…
И все трое скрылись в глубокой тени старого ельника. Зелёный форморский тролль, обгладывавший кроличью кость в полусотне футов от них, так и не узнал, что его спасли от верной гибели эльфийский слух и человеческое любопытство.

Целью рейда был железный великан. Нагромождение металлических глыб складывалось в гротескную фигуру, смутно напоминающую человеческую. При каждом движении великан издавал скрежет и грохот, от которого здесь, вблизи поля боя, закладывало уши. Удары он сопровождал металлическим, утробным рёвом, будто кто-то вдруг взялся продувать засорившуюся медную трубу огромных размеров и никак не мог продуть.
На Великого наседала целая толпа воинов, вооружённая кто чем, а внушительное количество магов и лучников рассеялись по всей поляне, расстреливая его издалека. Они как раз закончили истреблять охрану, и теперь с азартом атаковали самого Великого. На первый взгляд, всё было в порядке, и, памятуя о правиле, что самый большой вред – это нежеланная помощь, друзья остановились чуть в стороне, наблюдая за ходом рейда. Алькарис буквально впился глазами в картину боя, впитывая каждую мельчайшую подробность. Он хотел знать всё возможное и невозможное о рейдах и повадках Великих, ни одна крупица опыта не будет лишней.

А рейд явно шёл к успешному завершению. Великому время от времени удавалось серьёзно зацепить то одного, то другого из своих мучителей, гигантскими кулаками отправляя их в выморок, но атакующих было слишком много. Всё его тело покрылось глубокими трещинами, лязг и скрежет стал громче и как будто надрывнее. Железный великан явно доживал последние минуты.
Однако время шло, а он всё не падал. Жертвой пудовых кулачищ становился то кто-то из воинов, то не успевший вовремя ретироваться маг, а шатающиеся глыбы великанского тела упорно не желали распадаться. Присмотревшись повнимательней, Алькарис понял, что оружие нападавших наносит тем меньше урона, чем меньше жизненных сил оставалось у великана. Странное свойство – и губительное для опрометчивых рейдеров. Судьба этого похода повисла на волоске.

- Рискнём и вмешаемся? – Диладу явно не терпелось присоединиться к рейду.
- Ну, не знаю, - протянул Черепах. – Нас не приглашали.
- Так мы разрешения спросим, - улыбнулся Алькарис. – Согласны?
- Эй, кто там в рейде, помощь нужна?
- Спрашиваешь! – отозвался высокий, худощавый маг в белых одеждах, лихорадочно лупивший по великану сгустками ветра. – Надо дожать этого гада, присоединяйтесь!
Тут же свистнула стрела Черепаха, а над правым плечом пронёсся огненный диск Дилада. Великан скрежетнул как-то особенно оглушительно и широкими шагами двинулся к новым жертвам. На пол пути его перехватил Алькарис, привычно обращая на себя всю агрессию монстра. Началась знакомая по бою с Чертубой череда ударов, блоков и импульсов магической ярости. Вот только помогать ему никто не спешил. Наоборот, многие из бойцов восприняли появление на поле боя нежданного подкрепления как сигнал к передышке и остановились, экономя силы. А некоторые, решив, что ничего здесь уже не выгорит, спешили скрыться в лесу, покуда невесть откуда взявшийся дурень-паладин ещё жив и продолжает удерживать великана.

Вскоре Диладу пришлось прекратить обстрел и переключиться на лечение друга. Увы, его ученических способностей целителя едва хватало, чтобы помогать Алькарису держаться. Только Черепах и ещё несколько лучников продолжали посылать стрелу за стрелой в железную тушу – без заметного эффекта. Ситуация становилась угрожающей. Через несколько минут энергия Дилада иссякнет, а отдыхающие рейдеры отнюдь не торопились вновь включаться в бой. Призывы Черепаха и Дилада они игнорировали: сами мол, знаем, что делать, и нечего тут командовать! Алькарис видел это, и у него даже возникла мысль отпустить Великого от себя – пускай как следует погоняет по лесу этих горе вояк! – но тут же пропала. Ведь первым делом великан кинется на его друзей…

Мрачные мысли прервал дикий боевой клич, на мгновение перекрывший даже лязг и грохот железной туши великана. Здоровенный орк с хищно поблескивающими лезвиями кастетов в могучих кулаках стремительно пронёсся по поляне и в высоком прыжке обрушился на Великого. Тот ошеломлённо мотнул башкой и повернулся к новому врагу. Воспользовавшись моментом, Алькарис отхлебнул из фляжки с целебным эликсиром и с новыми силами продолжил бой. Дилад наконец-то смог заняться присущим ему делом, и огненные вспышки принялись терзать грудь великана.
Орк самозабвенно лупил кастетами. Его плотно сбитое тело было на удивление подвижно, он постоянно перемещался, прыгал, вертелся волчком, ни на секунду при этом не прекращая осыпать великана градом мощнейших ударов, от которых железные глыбины жалобно звенели и трескались. На раны он, казалось, вовсе не обращал внимания, только ещё яростнее принимался орудовать кастетами после таких пропущенных ударов, которые давно бы уже отправили в выморок многих крепких воинов человеческой расы.

Вот опомнились и включились в драку ещё несколько магов. Натиск на великана усилился. И очередной огненный диск, посланный Диладом, не расплескался по могучему плечу, а вскрыл тушу великана до самого нутра и там лопнул с оглушительным грохотом. Алькарис и орк заслонились руками, и Великий бесформенной грудой дымящихся обломков осел к их ногам.

Его вторая победа над Великим. Правда, радости особой не было, только досада на бестолковых рейдеров и восхищение отважным орком, пришедшим ему на помощь. Алькарис пошевелил носком сапога останки великанского тела. Среди обломков блеснула синяя искра. Паладин нагнулся и аккуратно высвободил трофей. Зачарованная серьга, мощный антимагический амулет. Из дорогих. Как поступить с добычей – было понятно сразу, какие могут быть сомнения? Алькарис обернулся к орку и с поклоном протянул ему серьгу на раскрытой ладони.
- Ты больше всех из нас достоин награды, воин. Прошу тебя, прими же этот артефакт и мою благодарность за помощь в трудную минуту.
Его тут же прервали протестующие вопли:
- Эй, погодь ка! Как так – прими артефакт?
- Мы так не договаривались!
- Гоните этого зелёного в шею!
- А ну, вертай цацку, парень, а не то хуже будет!

Орк неторопливо повернулся к толпе и изрёк с жутчайшим акцентом:
- Великий шаман народа орков, мудрый Сил Хор, говорил так: настоящий орк всегда знает, кто перед ним – друг или враг. Друг всегда покажет себя, на то он и друг. А если сомневаешься, не уверен – бей первым, и сомнения тут же рассеются. И ещё говорил Сил Хор: орку хватит нескольких друзей, а врагов нужно много, очень много, ибо они очень быстро заканчиваются.
Люди от неожиданности примолкли. По озадаченному выражению лиц было понятно, что им никак не удаётся постичь смысл орочьей мудрости.

Дилад усмехнулся и шагнул вперёд, встав рядом с орком.
- Я вам сейчас переведу, не напрягайте мозги. Этот воин сказал, что уже разобрался, кто тут ему друг, а кто враг, и что врагов он собирается немедленно изничтожить, так велит ему многовековая мудрость орочьего народа.
- Решил поиздеваться над нами на пару с зелёным, щенок? – возмутился маг в белом. – Я тебе сейчас… - он только начал поднимать посох, как вдруг осёкся. Рядом с ним непонятным образом возник Черепах с натянутым до предела луком, игольно-острый наконечник стрелы маячил в такой неприятной близости от глаза, что невольно хотелось сморгнуть.
- А если врагов у доблестного орка окажется чересчур много, мы с друзьями ему поможем. И начнём с тебя, - весело добавил молодой эльф.
На лице мага явственно отразилась борьба между жадностью и осторожностью. По кастетам орка с отчётливым треском пробежал голубовато-белый сполох – активировался усилительный кристалл, и это помогло магу принять решение.
- Чёрт с вами, пусть висюлька достанется орку. Пошли, ребята, добудем себе чего покруче, чем эта стекляшка. А вас я запомнил, так и знайте, - прошипел он в сторону Алькариса самым зловещим, на его взгляд, голосом. Паладин только пожал плечами.

Когда последний из охотников скрылся в лесу, все трое повернулись к орку. Тот уже нацепил серьгу и теперь с любопытством рассматривал друзей с высоты немаленького своего роста.
- Мы из клана Грома. Дилад, Черепах, Алькарис, - представил всех паладин. - Ты и в самом деле явился вовремя, с этими горе-вояками не избежать нам было выморока.
- Меня звать Ак-Нон. Друзья звать просто Ак. Я сам по себе. То был славный бой. Сердце Ака возрадовалось. Ак благодарит.
- Сам по себе? – Алькарис переглянулся с товарищами и решительно повернулся к орку. – Послушай, Ак. Не желаешь ли посетить Дион? У нас там клан-холл с шикарным камином, мы могли бы сварганить сытный ужин из жареного кабанчика с пивом и поговорить о славных делах, приличествующих настоящему воину.
Ак-Нон наморщил лоб и кивнул.
- Ак не занят, он может пойти с друзьями и отметить победу.
- Отлично! Тогда двигаем в Орен, оттуда прыгнем через Хранителя врат. Посмотрим, что на это скажет Д’Арфи, - шепнул он Диладу и подмигнул.

По дороге в Орен Дилад о чём-то сосредоточенно размышлял. В конце-концов юный маг не утерпел и обратился к орку:
- Скажи, Ак, а великий шаман Сил Хор и вправду так говорил? Ну, мол, бей первым, и тогда разберёшься, кто друг, а кто враг?
Орк задумчиво почесал шипом кастета бритый череп.
- Ак мало умеет читать. Ак не всё понимает в мудрости шаманов. Но Ак думает, что Сил Хор был не только могуч и храбр, но и осторожен. Иначе он не увидел бы своих правнуков и не звался бы мудрым.
- Так может быть, Ак что-то напутал, когда поведал тем людям орочью мудрость?
- Может быть, - орк невозмутимо кивнул.
От громкого хохота переполошились птицы за пол-мили вокруг, но вскоре стихли, успокоившись, и только сварливое вороньё ещё долго оглашало недовольными воплями окрестности Южного склона.

Он как раз начал аккуратно огибать группку агрессивных зомби, зловеще громыхавших остатками кандальных досок, когда заметил неладное. Прямо в гуще тварей мелькнули рыжие волосы и зелёные рукава платья. Девушка, в руках тонкий, посверкивающий ледяной синевой посох.
«Разорвут. В клочья!»- мелькнула мысль. Не задумавшись даже о том, почему злобные твари до сих пор не накинулись на незадачливую путницу, Алькарис ринулся на помощь.
- Не двигайся! Я иду!

Ему ещё не доводилось справляться одновременно хотя бы с тремя подобными монстрами, здесь же их было больше, намного больше. «Порвут на клочки, обоих»,- снова проскользнула мысль. Алькарис задвинул её на самые задворки сознания, и она трепыхалась там, как противный толстый жук.

Со смачным хрустом топор врубился в спину мертвяка. Ближайшие его «товарищи» уже семенили в его сторону, а ещё несколько заинтересованно крутили бошками, озираясь в поисках живого. Двое, трое, четверо. Стало тяжело ловить удары щитом. Один рухнул, на его место встали ещё двое. Девушка по-прежнему стояла на месте, должно быть, парализованная страхом.
- Уноси ноги, чего стоишь!
Нет ответа, только глазами хлопает.
Шестеро, семеро. Сейчас восьмой подбежит. Так, пришла пора Абсолютной защиты, иначе завалят прямо сейчас. Скрестить руки, заклятье-боевой клич, ноги врастают в землю, удары врага становятся лёгкими, будто у ребёнка, что колотит кулачком по нагруднику отцовского доспеха.

- Беги, дура, пока не прибили! – надсаживаясь, крикнул Алькарис. Девушка встрепенулась и подняла посох, готовясь класть какие-то чары.
«Как есть дура»,- с тоской подумал паладин. – «Мне помогать поздно уже, только тварей дразнить».

Защитный покров доживал последние мгновения. Он выдержал ещё несколько ударов, а потом земля с неслышным вздохом разомкнула свои нерушимые обьятья. С десяток кривых дубинок взметнулись и упали разом. Было не больно, только чертовски обидно. «Ненавижу выморок»,- успел ещё подумать Алькарис и рухнул наземь. Мир померк.

После выморока всегда болит голова. Да что там болит – просто-напросто раскалывается, с этим соглашаются все, кого хоть раз убивали. А потом ещё несколько часов тело ломит, как у древнего старика поутру. Хотя в этом как раз ничего удивительного, после валяния-то на холодной земле бес знает сколько времени!
А удивительным было то, что сейчас у Алькариса ничего не болело. Ни голова, ни другие части тела. Только лёгкое головокружение. Хорошо-то как, тихо, ветерок тёплый овевает лицо… Он открыл глаза.
Небо. Спокойного зелёного цвета, разве что чуть хмурится маленькими серыми тучками. Постойте, но небо ведь не бывает зёлёным! Он сосредоточился и сфокусировал взгляд. Над ним склонялось женское лицо, обрамлённое медными кудрями, губа озабоченно закушена, глаза широко распахнуты двумя окнами в зелёные небеса. Та самая девушка.

Заметив, что он пришёл в себя, она отодвинулась и села, поджав ноги. Под её изучающим взглядом Алькарису вдруг сделалось неловко.
- Ты чего не убежала! Не слышала что ли, как я кричал? И вообще, это ж надо ума иметь, в гущу агрессивных трупаков забраться! О чём думала только!
Девушка возмущённо фыркнула.
- Сам хорош, гусь! Чего полез напролом, в вымороке давно не бывал? Мне-то от них вреда никакого, а тебе всех не выкосить, это ж сразу видно было! Да ещё орёт тут – уноси ноги! Или ты… - глаза её вдруг широко распахнулись. – Или ты спасать меня побежал? Вот дурачок, спасать епископа от мертвяков! Ну ты даешь! – и она звонко рассмеялась, вспугнув стайку воробьёв с куста боярышника.

Алькарис низко опустил голову, поднялся на ноги и принялся подбирать вещи. Уши и лицо его пылали, он чувствовал себя полным, абсолютным кретином.

Смех оборвался.
- Ой, какая я дура! Ты обиделся, да? Ну да, ты же не знал, кто я, и бросился на помощь, хоть их и было так много! Настоящий геройский поступок, идти на верный выморок ради незнакомого человека! Прости, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть, правда! – она подскочила и порывисто схватила его за руку. – Не уходи, пожалуйста! Меня Мира зовут, а тебя?

Он не ушёл. Обижаться дальше было глупо, так что оставалось только познакомиться. Мира де Молен действительно оказалась епископом – целителем и специалистом по нежити. Но там, где паладин разит мечом или молотом, она изгоняла и упокаивала, и потому в самом деле могла без опаски разгуливать по кладбищу.

- А вот самостоятельно воскрешала я впервые,- поведала Мира. – Выучила с наставницей эти чары, но до практики дело пока не доходило. Так что ты у меня первый, - сказала она и смущённо рассмеялась от неуклюжей своей фразы. Алькарис улыбнулся в ответ.

С Мирой было легко и весело. Они прошли кладбище насквозь, забавляясь со встречной нежитью: Алькарис разил импульсами ярости, заставляя мертвяков в слепом бешенстве кидаться на него, а Мира останавливала их в последнюю секунду. Однажды они увлеклись, выстраивая из скелетов с ятаганами линию почётного караула, и забыли вовремя восстановить запасы магической энергии. Пришлось удирать, ломясь через кусты, куда глаза глядят. К счастью, по пути попался отряд эльфийских лучников, быстренько нашпиговавших мертвяков стрелами из холодного железа. Запыхавшиеся, растрёпанные и слегка напуганные, дальше они пошли пустыми лугами, где кроме отъевшихся пузатых шмелей не было никакой живности.

Она рассказывала о жизни в столице, великом городе Адене, куда приезжала к родителям погостить на каникулы, а он в ответ потчевал её байками из жизни курсантов Академии Говорящего острова. Они читали друг другу стихи модных гиранских поэтов и пели на два голоса протяжные эльфийские баллады. Тщательному обсуждению подверглись и шедевры Оренской картинной галереи и не менее выдающиеся творения повара Мельда из дионского трактира «Медная корона».

Свечерело. Солнце опустилось за край леса, а за ним, еле дождавшись своей очереди, нетерпеливо выкатилась луна. Алькарис и Мира остановились на вершине холма и замолчали. Пора было расставаться. Вовсю старались сверчки, отгоняя тишину, и казалось, что весь мир сейчас таков – мягкие складки холмов до горизонта, полная луна и сверчки. И двое людей в центре этого мира.
- Пойдёшь со мной в рейд? – неожиданно для себя самого спросил Алькарис. Сверчки притихли, вслушиваясь.
Мира сорвала травинку, задумчиво повертела её в руках. Подняла голову. В её глазах Алькарис увидел небо. Ясное, дневное, зелёное.
- Пойду. С тобой – пойду.

5.
День у Йарры не задался с самого начала. Утром он поругался с матерью из-за того, что собирался пойти поохотиться на элпи, а та усадила его присматривать за маленькой сестрёнкой. Часа через три он всё же выбрался в лес, но утро было безнадёжно потеряно – ловить пугливых зверьков без прикрытия тумана было бестолковой затеей.
Расставленные накануне силки тоже оказались пусты, а два – ещё и порваны каким-то крупным зверем. Просить отчима починить их означало выслушивать часовые нотации и упрёки в криворукости, бесполезности и неблагодарности. Так что сейчас Йарра, махнув рукой на скандал, что неизбежно ожидал его вечером, шёл к своему Дереву.
Дерево было большое и красивое, с густой листвой и бархатистой прохладной корой. Ветки у него росли необычайно удобно для лазанья, и можно было смело карабкаться высоко-высоко, пока не окажешься выше всех остальных деревьев в лесу. Там Йарра соорудил себе гнёздышко, где любил лежать, слушая шум лесных крон под собой и силясь вообразить никогда не виденное море.
А второе любимое место Йарры на Дереве было не так высоко над землёй, но зато даже интереснее первого. Дело в том, что Дерево росло на краю поляны, выпростав к солнцу большую ветку с очень удобными для сиденья развилками, по мнению Йарры – намного более удобными, чем кривоногие кресла, сколоченные отчимом. А на поляне жил Великий. Да-да, самый настоящий Великий – огромный, страшный, с целой кучей злобных охранников. Даже просто смотреть, как они стоят на солнышке, чуть покачиваясь и лениво поводя рогатыми бошками по сторонам, было жутковато. А иногда Йарре везло, и тогда удавалось увидеть, как на Великого нападали люди. Точнее, там много кто был – он видал и эльфов, и орков, и даже как-то раз парочку гномов. От матери он знал, как это называется – Рейд. Люди приходили убить Великого и забрать богатую добычу. Только вот ничего у них не получалось. Не всем удавалось справиться даже с охраной, а уж сам Великий точно был никому не по зубам. Однажды пришла целая куча народу – у Йарры не хватило бы всех пальцев на руках и ногах, чтобы сосчитать их – и что же? Половину расстреляли страшные охранники-лучники, а за остальными Великий долго гонялся по поляне, пока они не поняли, что всё пропало, и не сбежали в лес. Великий тогда пронёсся прямо под Деревом Йарры, и чуть не задел макушкой его ветку! Йарра очень гордился, что в тот раз не испугался и не закричал. Ну, может и испугался, но совсем чуть-чуть. Меньше, чем мама, когда он ей рассказал про всё это. Ему тогда пришлось пообещать не делать глупостей – ну так он и не делает, а просто сидит и смотрит. Когда-нибудь он станет большим, будет могучим воином (а лучше магом), и у него будет много боевых друзей, которые ничего не боятся. И тогда они все вместе придут сюда, победят Великого и соберут богатую добычу. Одному Йарре небось достанется больше, чем его отчим зарабатывает продажей шкурок за месяц или даже за два, вот какая будет добыча! И мама будет довольна и будет гордиться им.
Размышляя таким образом, Йарра добрался почти до самой поляны и Дерева, когда услышал голоса впереди. Неужели повезло в этот невезучий день? Стараясь не шуметь, он мигом взлетел до нужной ветки, прополз вперёд и осторожно выглянул из листвы.
На поляне у самых ног невозмутимо замершего Великого спорили двое. Первый был широкоплечий рыжий парень в кожаной броне и с двумя мечами. Мечи были большие, тяжёлые на вид, и почему-то неровные, лезвия у них вихляли из стороны в сторону, выпрямляясь только ближе к кончику. Второй, на вид ровесник первого, расхаживал в зеленоватой хламиде, был такой же долговязый, но на вид совсем не такой крепкий, и волосы имел чёрные. Кроме дорожного посоха, оружия у него было не видать.
Йарра чуть повозился, устраиваясь поудобнее, и навострил уши.

- Я воин!
- Ага, держи карман шире, воин он! – Вальдар оценивающе оглядел Квартерона. – В каком месте ты воин?
- Попрошу без оскорблений! Между прочим, я учился обращению с парным оружием, - Кварт гордо выпятил подбородок. – У настоящих мастеров клинка, до которых тебе как до луны пешком!
- Учился он! Небось, пиво пил в одном трактире, вот и всё учение.
Квартерон, однако, услышал в голосе товарища некоторое сомнение и, ободрённый, ринулся в атаку.
- А ну, дай ка сюда свои ковыряльники, я тебе щас покажу на натуре, как надо с мечами управляться.
- Ну, деловой, сил нет! Во-первых, с чего ты взял, что я тебе доверю оружие? Порежешься ещё, а я отвечай. И потом – тут же никого больше, с кем ты спарринговать собрался?
- Ха! Ты хоть слыхал когда-нибудь, что такое «комплекс формальных упражнений»? Неуч! Короче, не ломайся как девка, и давай сюда зубочистки. А заместо спортивных снарядов эти вон пусть будут, всё равно стоят столбами.
- Обалдел совсем на старости лет? Нам же не убивать их велели, а разведку провести!
- Не боись, я их не трону! При проведении упражнений ни один зелёный рогатый бугай не пострадает! Гы-ы!.. – и жрец сардонически расхохотался.
- Тьфу ты, пропасть. На, держи, только не урони.
Мечи и впрямь оказались тяжёлыми и неудобными. Что-то ворча под нос, Квартерон начал раскручивать их, становясь похожим на двустороннюю ветряную мельницу. Вальдар опасливо отодвинулся подальше.
- И-и раз, начали! – Кварт сделал несколько шагов, оказавшись внутри круга охраны. Руки его продолжали вращать мечи. – И-раз вертикаль, и-два скрещивание, и-три переходим в горизонталь! Следи за рукой! Верхний крест, пируэт, нижний крест – эх-ма!
Квартерон медленно двигался между охранниками, обходя Великого по кругу. Разогнав вращением клинки, он теперь только менял направления ударов, позволяя весу оружия работать вместо себя.
- Пируэт в три четверти, и-раз, выход в третью терцию, парный крест – раз, два, три!
Жреца охватил азарт, змееобразные клинки вращались всё быстрее, проходя в считанных дюймах от зелёных шкур Великого и его телохранителей.
- Полный вольт - вертикаль! Полувольт – горизонталь! И на сладкое - верхний круг – раз! Два! Три! Косой крест – н-на!
Последний шажок явно оказался лишним, и эффектный косой крест прочертил длинную царапину в толстой ляжке Великого.
Реакция последовала мгновенно. Квартерон успел только округлить глаза и издать удивлённое «Ой!», а охранники уже натягивали огромные, страшные даже на вид луки. Мгновение спустя жрец рухнул на землю, пронзённый тремя толстенными стрелами. Изо рта у него толчками лилась кровь.
Вальдар успел подумать сразу о множестве вещей, но на языке вертелось только одно.
- Писец! – с тоской помянул северного пушного зверька безоружный воин. В следующий момент пудовый ятаган Великого поверг его наземь, а двое охранников для верности пригвоздили человека копьями.
Великий оглядел маленькими поросячьими глазками поляну, взрыкнул удовлетворённо и замер, как ни в чём не бывало. Снова стало тихо.

Йарра на своей ветке вздохнул. Ему было жалко человека, так ловко крутившего мечами, и его друга тоже, но поделать он ничего не мог. Малая смерть отпустит их не раньше, чем через несколько часов, а ему скоро надо быть дома.
Он задержался, размышляя, стоит ли слазить наверх, или поспешить и осмотреть силки в Дальнем овраге, как вдруг из зарослей на том краю поляны начали выходить люди. Сразу стало понятно, что силки подождут. Йарра вновь приник к ветке, разглядывая новоприбывших.
Движения у них были сдержанные и чуть-чуть резковатые. Мать рассказывала, что так бывает, когда тебя переполняют дарованные магами и жрецами силы, предназначенные для жаркого боя. И покуда бой ещё не начался, приходится как бы заново учиться владеть своим телом.
Такое Йарра уже замечал раньше у некоторых воинов и магов, когда они приходили и нападали на Великого. Но дело было не только в волшебных чарах. Вечером, когда Йарра будет уже в постели, его осенит: это был клан, и их привела сюда настоящая, большая цель. Люди, эльфы и даже орк точно знали, чего хотели, и были полны решимости сделать это. Йарра не взялся бы объяснить кому-нибудь свои мысли, но сам как-то почувствовал то, что отличало этих от всех остальных, кого он видел прежде: они верили в себя и друг в друга.
Но пока что он лежал на ветки и смотрел, как от группы отделилась высокая девушка с длинными золотистыми волосами, одетая в облегающие сине-зелёные доспехи из мелких чешуек, и направилась обходить полянку. Йарра смотрел на неё во все глаза, и даже немножко открыв рот. Лучница. Эльфийка. Никогда и нигде он не видел никого красивее. Даже Марта, дочка ювелира и первейшая красавица, и та не выдерживала сравнения. Эта эльфийка была такая, такая… Он не знал, какая, но что самая красивая в мире – это уж точно.
Эльфийка двигалась как будто не торопясь, но почему-то очень быстро. Проходя около Дерева Йарры, она подняла голову и уставилась огромными зелёными глазищами прямо на мальчика. Йарра крепче прижался к ветке, но глаз не отвёл. Он даже мигнуть не мог.
Йарре показалось, что она смотрела на него очень долго, но на самом деле эльфийка даже не сбавила шаг. Так и прошла мимо, а потом вернулась к своим. Не заметила, что ли? Не может быть, она же прямо в глаза ему посмотрела! Ладно, заметила или нет, но он останется тут и будет наблюдать.
- Пожалуйста, - прошептал тихонько Йарра, обращаясь то ли к богам, то ли прямо к рогатому Великану. – Ну пожалуйста, не убивайте её, пусть она останется жива. Пожалуйста…
Тем временем в центр поляны вышли молодой парень в красивом сверкающем доспехе и рыжеволосая девушка. Не обращая внимания на Великого и его охрану, они подбежали к лежащим на земле и склонились над ними. Потом девушка встала на колени и тихонько запела что-то, плавно поводя руками. Из рук полился свет…

- Мира… Ой, Мира! Всегда бы так просыпался! Такая лёгкость во всех членах необычайная! – Квартерон сел и помахал рукой в воздухе, изображая «лёгкость». – Я даже подумываю о том, чтобы время от времени нарочно в выморок отправляться. Не так, чтобы уж совсем часто, ты понимаешь, это довольно неприятно, как ни крути, но иногда можно и по…
- Квартерон. – Мира прервала жреца на полуслове, но головы не повернула, совершая какие-то пассы над всё ещё бездыханным Вальдаром.
- А? Чего?
- Тебе сейчас вредно разговаривать. Для здоровья будет намного полезнее помолчать. Часок хотя бы. А лучше два.
- Помолчать? Полезно для здоровья? Да ладно тебе, сколько раз я возвращался из выморока и никогда не…
И снова Кварту не удалось договорить. Траву рядом с ним примял начищенный до блеска сапог. Очень знакомый сапог. Задрав голову, Квартерон увидел его хозяина целиком. Лидер клана стоял, покачиваясь с мыска на пятку, и глядел куда-то вдаль. Пальцы его правой руки задумчиво постукивали по эфесу меча.
Э-э… Ну да, и верно. Почему бы и не помолчать немного? Вреда уж точно не будет. Молчание – золото, и всё такое прочее… - опасливо поглядывая на Д’Арфи, Квартерон поднялся и скрылся из его поля зрения. Очнувшийся к этому моменту Вальдар быстро оценил обстановку и тихо встал рядом с Мистом, предпочитая вовсе не раскрывать рта.
- Все в строю? Отлично. Кр’Йик, Дикарь, Мэлви – обновите все необходимые заклятья. Квартерон – тебя тоже касается. Всем остальным – активировать камни-усилители и на позицию! План повторять не буду. Надеюсь, каждый запомнил свою роль, и то, зачем мы сюда пришли – тоже всем ясно. Всё, что нужно было сказать, уже сказано. Осталось самое простое, - Д’Арфи слегка улыбнулся и отступил назад, к группе магов. – Алькарис! Твой выход, паладин. Командуй.
Алькарис поймал взгляд мага, и несколько секунд они пристально вглядывались друг в друга. Губы тёмного эльфа трогала улыбка, но в глазах улыбки не было. Только уверенность, несгибаемая сила и… что-то ещё. Человеку вдруг показалось, что вот сейчас он поймёт что-то очень важное, но в этот момент лидер клана отвёл взгляд.
Алькарис повернулся, вынул из ножен меч и пошёл к Великому.

…Йарра на своём дереве почти перестал дышать. Люди на поляне вели себя совсем не так, как обычные рейдеры. Мальчик вдруг понял, что сегодня увидит что-то такое, чего раньше никогда не видел. По спине его пробежали мурашки.
Вперёд вышел светловолосый воин с мечом и щитом, в красивых стальных доспехах. Рядом с ним встал здоровенный орк с кастетами и тот молодой воин с двумя мечами. Рыжеволосая девушка и парень, который прыгал вокруг Великого, встали у них за спинами, в нескольких шагах. Все остальные расположились дугой у края поляны, как можно дальше от рогатого чудища.
Светловолосый поднял меч.
- Тэльфия! Давай!

И вот эльфийская лучница натягивает лук. Она сделала полшага вперёд, подняла лук, достала из колчана стрелу и наложила её на тетиву, но Йарра не успел заметить, когда она всё это сделала. Движение как будто бы всего одно, плавное и стремительное, глазу не за что зацепиться. И вот она уже тянет тетиву. Очень медленно тянет. Сначала до груди, потом пальцы касаются щеки, затем уха… Лук тихонько скрипит. Правое плечо уходит далеко назад, тонкий стан изогнут наподобие самого лука, мышцы под алебастром кожи напряжены так, будто лучница удерживает на тетиве груз всей туши Великого. Глаза её сузились, а губы шепчут что-то, не разобрать.
Три удара сердца она стоит неподвижно, а потом стрела срывается к цели. Светловолосый воин что-то кричит, запрокинув голову и скрестив руки в запястьях, Великий тоже кричит, от нестерпимой боли – стрела вонзилась ему прямо в шею, выставив с другой стороны окровавленный наконечник. Маги начинают читать первые боевые заклятья. Но все звуки перекрывает оглушительный раскат грома, будто от молнии, которая ударила прямо в поляну. Йарра зажимает уши руками, чуть не падая вниз, и смотрит в небо – но небо ясное. Никаких туч, никаких молний.
А гром гремит.

Конечно, путь этот был отнюдь не безоблачным. Новости о всё больших рейдовых успехах клана Грома не могли не вызвать сильного недовольства в определённых кругах Вольных охотников и среди руководства некоторых кланов. Часть проблем отпала сама собой, когда члены клана по личному мастерству и экипировке оставили далеко позади основную массу Вольных, а часть быстро решили Д’Арфи и Тэльфия, заключив несколько выгодных соглашений с сильнейшими кланами Элморэдена. Но неприятные инциденты всё же случались…

Выдержки из «Новейшей истории Элморэдена Йаррантия Фекта, том II».
Императорский архив, степень допуска – Феникс.

Четверо, пробиравшиеся краем болот, особенным безрассудством не страдали, но и страха перед грозными обитателями джунглей не испытывали. Два человека и двое эльфов привыкли безраздельно доверять друг другу и уже много раз сражались плечом к плечу. Сегодня серьёзных драк не предполагалось, но лидер клана Грома предпочёл перестраховаться, и вместе с Фурионом и Дикарём разыскивать новых Великих на Остров Аллигаторов отправились Алькарис и Дилад. Раздосадованный светлый всё ещё дулся, и теперь быстрым пружинистым шагом шёл впереди, по пятам сопровождаемый Дикарём. Люди чуть поотстали, не желая лишний раз вызывать раздражение эльфа.
Пока от плохого настроения Фуриона страдали исключительно аллигаторы. Чешуйчатым гадам нагло расхаживавшие по их родным болотам двуногие чужаки не иначе как казались легкодоступным лакомством. Выставив из буро-зелёной болотной водицы одни только бугорки глаз, они подбирались поближе к тропе и, выждав момент, с удивительной для таких коротконогих созданий скоростью кидались на идущих впереди эльфов. Фурион встречал их ударами ледяного ветра, некоторое время смотрел со злой усмешкой, как привыкшие к тёплой стоячей водичке твари корчатся от невиданного холода, с хрустом ломая наросшую на чешуе тонкую ледяную корочку, - а потом вбивал аллигаторов обратно в болото могучим водяным молотом. Дикарь как всегда безмолвствовал, время от времени восполняя запасы магической энергии названого брата.
Шли ходко, не мешкая, хотя местная живность и сулила изрядную добычу, надумай они заняться охотой. Тропа прихотливо вилась вдоль побережья, то ныряя в смрадную полутьму болот, то прижимаясь к скалистому боку острова, высоко над белым песочком, острыми чёрными камнями и шумным прибоем. Время от времени Фурион сворачивал с тропы ради того, чтобы повнимательней осмотреть приглянувшуюся укромную полянку среди скал или увенчанный финиковой рощицей островок в болоте. В подобных местах Великие почему-то встречались чаще всего, даром что соображения не имели никакого, а вот, поди ж ты! Тогда волей-неволей приходилось вступать в бой всем четверым, ибо чешуйчатых тварей здесь было хоть отбавляй, одна другой злобнее.

Неприятности начались, когда маленький отряд столкнулся с парой крокианских охотников. Аборигены отдалённо напоминали вставших на задние лапы аллигаторов, только неимоверно раздавшихся вширь и взявших в лапы здоровенные бронзовые тесаки. Вызванные из земли Дикарём древесные корни и лианы не смогли как следует опутать могучих тварей, и Алькарису впервые за время похода пришлось отвлекать на себя внимание монстров, пока Фурион и Дилад в четыре руки гвоздили их магией. Паладин едва достигал крокианцам до пояса, и ловить сыплющиеся сверху удары могучих лап было нелегко, несмотря на поток живительной силы от Дикаря. Наконец, вода и огонь магов начали брать верх над грубой мощью монстров, и один из них рухнул, обдав людей затхлой волной.
Увлёкшись непростым боем, никто из четверых не заметил бегущего лучника, пока тот вихрем не пронёсся мимо. Нельзя было даже с уверенностью сказать, человек ли это, или же светлый эльф – облепленную грязью фигуру только и можно было как-то опознать по закинутому за плечо длинному луку и характерному, стелющемуся над землёй бегу. Пока добивали второго крокианца, оказавшегося на редкость живучим, неизвестный лучник успел скрыться за дальним поворотом тропы. Всем четверым подумалось при этом, что так бегут не к какой-то цели. Так обычно убегают, спасая жизнь.
Болотный охотник упал, огласив на прощание окрестности истошным рёвом. Как-то сразу стало тихо. И в этой тишине Алькарис внезапно разобрал усиливающийся с каждым мгновением низкий гул. Такой возникает, когда множество ног одновременно ударяют оземь в стремительном беге.
По успокоившейся было воде пошла мелкая рябь. И за мгновение до того, как кусты в дальнем конце прогалины исчезли, буквально втоптанные в грязь, Алькарис уже знал, что увидит.
Прямо на них неслась толпа крокианцев. Настоящих гигантов, раза так в полтора-два крупнее только что убитых ими охотников. Увенчанные рогами морды, клыкастые пасти, огромные бронзовые мечи длиной в полтора человеческих роста – то были легендарные Большие Кроки, самые страшные обитатели острова. Алькарису живо вспомнилась вчера только услышанная в Хейне история о том, как лет шесть-семь назад в болотах сгинул большой отряд под командованием младшего сына герцога. О печальной участи экспедиции поведал чудом выживший её участник, отрядный повар. Все остальные полегли в схватке с воинами одной-единственной деревни Больших Кроков.
И надо же нам было оказаться на пути орды Кроков, да при том стоя над ещё не остывшими телами их младших сородичей, - подумалось Алькарису. Не повезло… Или же… Или невезение тут ни при чём, и не просто так пронёсся мимо них тот вымазанный грязью лучник?
Размышлять было некогда. Маленькие глазки Кроков безошибочно нашарили в отдалении чужаков рядом с трупами сородичей, и орда разразилась разгневанным рёвом. Отомстить, уничтожить, растоптать! Огромный вожак по-бычьи выгнул шею, наставив на гладкокожих пришельцев единственный рог добрых два локтя длиной, и ринулся вперёд, увлекая за собой воинственно ревущих соплеменников.
О схватке и речи быть не могло. С дюжиной Больших Кроков совладал бы не любой из Великих, окажись он сейчас на их пути. Свиток телепортации… Нет, не успеть, на бегу его не активируешь, а останешься тут – растопчут.
Как видно, те же мысли молнией пронеслись у всех четверых. – Бежим! – заорал Дилад и рванулся прочь. Примерно в трёх милях отсюда осталась стоять на якоре их лодка. Во что бы то ни стало надо продержаться эти три мили.
К чему такая отчаянная борьба? Ведь самое страшное, что им грозит – это выморок. Они молоды и полны сил, малая смерть вряд ли сможет удержать их в своих владениях. Вот только смерть, пусть даже малая, всегда остаётся смертью. В мире живых пройдёт всего несколько часов, но для угодившего в выморок – это целая вечность тьмы, пустоты и холода. И даже тени воспоминаний об этом холоде оказывается достаточно, чтобы до последнего цепляться за жизнь.

И они бежали. Каменное лезвие тропы, вспоровшее маслянистую плоть трясины, больно бьёт по пяткам, меч колотит по ногам, завязки плаща затянулись мёртвым узлом и грозят задушить. Насыщенный болотными испарениями воздух, похожий больше на протухший кисель, неохотно вливается в лёгкие. Но силы ещё есть, и четверо друзей не сбавляют темп. Одна радость: надоедливые крокодильчики, заслышав топот стада Кроков, загодя попрятались в болоте и теперь даже носа не кажут.
Поначалу им удалось оторваться от неповоротливых великанов, и Алькарис всерьёз начал надеяться, что они успеют добраться до лодки.
Очередной извив тропы вывел их к краю обрыва. Двадцатью ярдами ниже – узенькая песчаная полоска, где стоит на якоре лодка. Ещё полмили дальше по тропе – и будет спуск вниз, а потом назад, снова полмили по мокрому песку и гальке, к спасительной лодке.
Вот только лодки нет. Алькарис даже притормозил, обшаривая взглядом берег и лихорадочно соображая, мог ли он ошибиться. Может, они ещё не добежали, и нужное место дальше? Нагнавший его Дикарь тронул паладина за плечо и молча указал куда-то вниз, на линию прибоя.
Да, лодка была там. Она мирно лежала на дне, бесстыдно выставив на поверхность округлый киль и зияющую рядом пробоину.

Алькариса вдруг охватило какое-то злобное, не свойственное ему веселье. Ах, так? Значит, отрезали все пути к отступлению и теперь думаете, что на этом всё? Ну не-ет, мы ещё потрепыхаемся, я вам это обещаю!
Он уже знал, что потребуется сделать. План был безумен ровно в той степени, чтобы сработать.
- Мы всех их убьём! – весело оскалившись, паладин повернулся к запыхавшимся спутникам. – Некогда объяснять. Если верите мне – побежали. Ну?!
И они продолжили бег. Грозный топот стада Кроков раздавался уже совсем близко. Тропинка разделилась, и Алькарис свернул на ту её часть, что шла по неширокому уступу вдоль отвесной стены берегового утёса. В одном месте над тропой угрожающе нависала здоровенная глыбина, неведомо каким чудом держащаяся на узеньком основании – вроде декоративной башенки, выпирающей из стены центрального донжона замка. Как раз под ней рыцарь и остановился.
- Быстрее, давайте мне за спину! И выйдите из-под этой штуковины, она не для наших голов тут висит! – паладин энергично размахивал руками, поторапливая товарищей. – Сейчас мы им покажем гнев богини-матери, век не забудут, жабьи дети!
- Ты что задумал? – недоумённо заломив бровь, Фурион разглядывал диспозицию. – Как мы…
- Я их задержу. Ненадолго. А вы с Диладом ломайте скалу. Огонь – вода, огонь – вода, вот сюда, в камень. Ну же, маги, начинаем! Они уже здесь!
Огромный вожак был уже совсем близко, за ним, пыхтя и помогая себе передними лапами, неслось всё стадо, растянувшееся на слишком узкой для них тропке чуть ли не на сотню ярдов. Увидев, что глупая гладкокожая добыча остановилась и дальше убегать не собирается, Кроки разразились жутковатыми квакающими воплями (должно быть, так они изображали восторг) и, перехватив огромные тесаки обеими лапами, ринулись вперёд с удвоенной энергией.
Паладин резко выдохнул и скрестил руки, призывая благословение Абсолютной защиты. Ноги тут же будто вросли в камень, кости стали адамантином, а мышцы – живой сталью. Щит глухой стеной закрыл его спереди, а светлая полоса меча в опущенной руке осталась чуть сзади. Впрочем, если всё пройдёт гладко, меч не понадобится вовсе. А если что-то сорвётся, то вряд ли спасёт.
Время замедлилось.
Тяжеловесными скачками надвигался рогатый ящер. Огромный меч в его лапах ярко блестел, отражая полуденное солнце.
В левый бок дохнуло нешуточным жаром: низко гудя, в паре футов от головы проплыл косматый оранжево-красный клубок. Коснулся скалы и лопнул в обжигающей вспышке.
А в воздухе уже вспухала волна – в точности, как океанский вал, только маленький, с такими же грязно-белыми клочками пены на гребне. Волна прянула вперёд, огненные струи зашипели бешеными змеями, обращаясь в пар, камень жалобно взвизгнул.
Время понеслось вскачь.

Крок ударил с разбега, явно собираясь смести с пути ничтожную преграду. Гигантский тесак ухнул сверху вниз размашистой дугой – и вырвался из рук великана, врезавшись в щит человека. Самого Крока закрутило силой удара, он потерял равновесие, споткнулся о стоящего столбом Алькариса и рухнул, чуть не придавив его.
Начало ударное, но терпимое. Мысли в голове едва не контуженого паладина возникали с трудом. Щит, правда, придётся поменять. А может, и руку заодно…
Как и рассчитывал Алькарис, стадо не смогло остановиться сразу. В бешеном атакующем порыве они врезались в человека, в пытающегося подняться вожака, друг в друга и в каменную стену утёса. И падали сами. Парочка и вовсе не удержалась на тропинке и ухнула вниз, в море. Куча-мала перед Алькарисом (а также вокруг него и над ним) стремительно разрасталась. Фурион и Дилад работали с увлечённостью молотобойцев на ярмарке, ревел придавленный сородичами вожак, визжали крокианцы, обожжённые брызгами раскалённого камня и струями горячего пара.
Общая сумятица не затронула только Дикаря. И именно он вовремя заметил неладное.
Паладин не мог выбраться. Чары Абсолютной защиты помогли ему уберечься от первых, самых опасных ударов и столкновений, и теперь благополучно рассеялись. Но вылезти из гущи барахтающихся тел, да ещё с отнявшейся после удара рукой оказалось задачкой посложнее. Алькарис карабкался прямо по чешуйчатым тушам, подныривал под лапы, уклонялся от беспорядочных взмахов мечами – и был уже на самом краю свалки, когда пинок великанской ноги отшвырнул его на десяток ярдов назад.
Запыхавшийся паладин вновь вынырнул на поверхность, используя в качестве временной опоры чью-то широкую чешуйчатую спину, перетянутую ремнями, когда в царящую вокруг какофонию влился негромкий, но крайне зловещий треск. Отчаянные усилия магов наконец-то увенчались успехом – скалу рассекла трещина, и крупные осколки сыпались вниз непрерывным потоком. Нависавшая над тропой глыба доживала последние мгновения.
- Берегись! – заорал Дилад, стремительно бледнея.
Беречься было поздно. Алькарис никак не успевал выбраться. Самую малость не подрассчитал, вот досада – пронеслась в голове мысль.
Успел Дикарь. Когда уже весь массив скалы пошёл вниз, молчаливый эльф прыгнул, выбрасывая перед собой руки с обращёнными вперёд ладонями.
Стоявшего футах в тридцати паладина будто лягнула гигантская лошадь. Его просто-напросто унесло, вышвырнуло из-под обвала – и вслед за этим тысячетонная масса камня накрыла вопящее стадо, растирая Кроков в кровавую кашу, и низверглась в море.

Наступившая тишина была блаженством. Паладин лежал на спине на самом краю обрыва и смотрел в пространство. Медленно оседало облако пыли. Алькарис приподнялся, опираясь на локоть, и скривился от острой боли в рёбрах. Сам виноват. Не смог вовремя выбраться – теперь не жалуйся.
В пыльной дымке за краем обрыва что-то шевельнулось. Чья-то большая тень. Паладин дёрнулся было назад, но тут тень выпростала две здоровенные лапищи и пригвоздила его ноги к земле.
Высунувшись по грудь из-за края, на Алькариса маленькими, очень злыми глазками смотрел вожак Больших Кроков. Весь ободранный, окровавленный, со сломанным рогом, он медленно вытягивал себя из пропасти. Алькарис рванулся изо всех сил, но выдернуть ноги из-под лап тяжеленного ящера не получилось. Спасибо стальным сапогам доспеха, не то кости были бы уже сломаны.
Паладин потянулся к поясу, машинально нашаривая рукоять меча. Рука наткнулась на пустоту. Чёрт, когда же он успел его потерять? Должно быть, когда летел от пинка одного из Кроков. Или потом, когда его отшвырнул Дикарь. А, теперь-то какая разница! Оружия не было. А сопящий от злобы монстр уже по пояс показался из-за края обрыва, из раззявленной пасти на человека капала слюна.
Алькарис лихорадочно зашарил руками вокруг, отчаянно надеясь найти оружие. Какое-нибудь, хоть камень потяжелее. Простая мысль позвать на помощь друзей почему-то не пришла ему в голову.
Прохладная рукоять будто сама сунулась ему в ладонь. Не раздумывая, Алькарис схватил клинок и судорожным движением отмахнулся от склонившегося над ним монстра, готовясь к ожесточённой драке.
На горле Крока, прямо под нижней челюстью, открылась широкая щель, словно ящер вдруг решил распахнуть вторую пасть. Фонтаном брызнула тёмная кровь. Ещё несколько секунд монстр тупо смотрел на человека, заливая его кровью с головы до ног, потом лапы его подломились, и он упал. Алькарис едва успел вывернуться из-под тяжёлого тела. Ноги и хвост Крока, так и остававшиеся за краем обрыва, наконец перевесили, и вся туша медленно скользнула вниз. Раздавшийся через несколько секунд всплеск возвестил о конце предводителя Больших Кроков.

Пыль осела, и Алькарис увидел друзей, карабкавшихся к нему через образовавшийся на тропе завал. Они стремительно преодолели последние метры каменного крошева и обступили сидящего на земле паладина. Дикарь сразу же занялся его ранами, как всегда молча и сосредоточенно проводя сеанс излечения. Вид он имел слегка виноватый.
- Все люди сумасшедшие, а ты вообще маньяк! – Фурион бушевал. – Милосердная Ева, молю, даруй моему непутёвому другу хоть немного благоразумия! Нет, ну ты же хуже Кварта! И как тебе в голову пришло учинить такое?
Паладин только развёл руками, обезоруживающе улыбаясь.
Зато Дилад пребывал в восторге.
- Фур, да ты что! Ты вдумайся, что мы тут натворили. Вчетвером! Стадо Больших Кроков – р-раз! – и в порошок! Спорим, что нагнали изрядного страху на недругов? Ну, если они это всё видели, конечно.
Слов у светлого эльфа уже не было. Он закатил глаза и пробурчал под нос что-то вроде «ох уж эти люди!»
Дикарь стоял на краю обрыва и смотрел вниз. Почувствовав сосредоточенность напарника, Фурион встал рядом. Заинтересованные, подошли и Алькарис с Диладом.
Внизу, в тридцати ярдах от берега, на едва заметном над волнами крошечном островке (скорее даже, просто камне) стоял кто-то русоволосый, с длинным луком в руках.
- Батюшки! – всплеснул руками Дилад. – Да это же тот парень, который навёл на нас кроков, только отмытый! Как он туда попал?
- На скале сидел, сверху. Хотел, видно, полюбоваться, как ящеры нас на ленточки будут рвать. Я его заметил, когда по тропе бежал. Похоже, нам удалось спустить его вниз вместе с обвалом. Но до чего живуч, гад! – Алькарис с восхищением покачал головой.
- Надо его прикончить! – светлый эльф пылал праведным гневом. – Жаль, отсюда не достать, придётся спускаться. Эх, уйдёт ведь! – он заметался по краю обрыва.
Паладин был само спокойствие.
- Никуда он не денется. Это же Акулий пролив, забыл? Он даже свиток телепорта активировать не сможет, бедняга.
И правда, русоволосый лучник был очень занят. Он отстреливался от акул. Одна утыканная стрелами туша морской хищницы уже дрейфовала кверху брюхом, но ещё два зловещих плавника сужали смертельную спираль вокруг своей добычи.
- Предлагаю потратить несколько минут и посмотреть на участь того, кто рыл другому яму.
Дилад искоса глянул на друга, но промолчал. Эльфы увлечённо наблюдали за представлением.
Как и предсказал паладин, борьба надолго не затянулась. Одна из акул, уже подыхая от всаженной прямо в пасть стрелы, ухитрилась резким ударом тупоносой головы сбить лучника с ног. Тот шлёпнулся в воду, а вскарабкаться обратно на камень чуть-чуть не успел. Вторая акула была тут как тут, небрежным движением челюстей лишив несчастного сперва ноги, а минуту спустя – и жизни.
- Вот и всё. Надеюсь, у него хватит ума больше так не делать. – Паладин пнул ногой камешек, проводил его взглядом до самой воды и повернулся к друзьям. – Хотя, должен признать, получилось захватывающе.
Фурион покачал головой.
- Кому-то определённо не нравится наш клан, и это совсем не так весело. Война нам не нужна. Может, вернёмся и сообщим о нападении?
- Политические вопросы – не наша забота. Пусть у Д’Арфи голова болит. А мы, между прочим, до сих пор так и не сделали того, зачем пришли на остров.
- Правильно! – энергично кивнул Дилад. – Нападение дикарей – не повод возвращаться домой с пустыми руками. Доложимся вечером.
Фурион согласно кивнул. Он и сам так считал, хотя изрядный жизненный опыт подсказывал, что пускать такие вещи на самотёк нельзя. Но ведь у них и правда есть Д’Арфи, да и Тэльфия не новичок в политике. Разберутся.

Часом позже, отдохнув и подкрепившись местными фруктами, четверо снова шли по тропе в полумраке джунглей. Фурион был сосредоточен и внимателен, Алькарис задумчив. Рука его то и дело касалась навершия меча. Он готов был поклясться, что клинок был гораздо длиннее и шире, когда впервые оказался в его руке, но при ближайшем рассмотрении оказался копией его старого меча. Даже ножны подошли. Вот только тусклый красный камень в эфесе… Паладин скользнул пальцами по прохладной, необычайно гладкой поверхности. Камень душ, знак особого оружия. Обязательно нужно узнать, души каких тварей готов принять этот камень, и сколько их потребуется – пять, семь, девять? Но меч даже с самым слабым камнем душ был очень дорогим и сильным оружием. Повезло найти его. Да, повезло!
Они проходили сквозь особенно неприятную трясину, усеянную ненадёжными на вид травяными кочками, когда замыкавший процессию паладин вдруг остановился.
- Нам туда, - он показал подбородком на восток от тропы.
- Зачем? – недоумённо спросил Фурион. – В таком болоте и завязнуть недолго.
- Там Великий… мне кажется.
- С чего ты взял? – Дилад с любопытством смотрел на друга.
- Не знаю… Наверное, нутром почуял, - улыбнулся Алькарис. – Давайте проверим? Если ошибаюсь – макнёте меня в болото.
Прыгая по трясине с кочки на кочку, Дилад размышлял о том, что жизнь становится всё интересней и интересней. Алькарису точно не грозит окунуться в болото, разве что случайно. Молодой маг лучше других знал паладина. Такие интонации означали абсолютную уверенность в себе, и Дилад научился доверять этому голосу. Сейчас они пройдут ещё немного вглубь болот и непременно отыщут Великого. А ещё красный камень в рукоятке меча паладина – не было раньше никакого камня, Дилад был уверен…
Очередной прыжок вышел корявым, и маг по колено угодил в топкую грязь. Завтра, он подумает обо всём этом завтра.

Четверо разведчиков клана Грома растворились в сумраке, что продолжал скрывать топи Острова Аллигаторов даже в самый яркий полдень. Потревоженная вода успокоилась, вновь принялись шнырять туда-сюда мелкие тварюшки. Великий по имени Панатен, дремавший на любимой полянке в полумиле к востоку от этого места, повернулся на другой бок. Ему снился сон, тревожный и странный, полный разноцветных огней, громких криков и непонятных чувств.

- Когда мы в последний раз задумывались о нашей жизни, Д’Арфи? Жизни, превратившейся в карабканье по бесконечной спирали. Чем мы занимаемся день за днём? Добываем себе средства на новое оружие, доспехи, защитные амулеты. Зачем? Чтобы истреблять более сильных монстров. Но для чего? Чтобы добыть более совершенное оружие, доспехи… Где цель, где смысл? Выбиться на вершину, скажешь ты? Да ну, будь честен перед собой! Мы бежим по замкнутому кругу, как безмозглая белка в колесе, и рядом с нами бегут тысячи таких же, как мы. Не будет для нас никакой вершины.
- И что теперь, в землепашцы пойти?
- Вовсе нет. Мы рождены воинами и делаем то, что лучше всего умеем. Но раздери меня Паагрио, если я до конца жизни буду бегать в этом колесе, зная, что способен на большее! Я не политик, а сражаться под чужими знамёнами мне претит. Слава гладиатора-чемпиона как-то не вдохновляет. Сколачивать миллионы игрой на рынке я тоже не умею, да и не хочу. Но есть и другой путь. Сделать что-то, чего не делал никто до тебя. Одним ударом сорвать приз, превосходящий всякое разумение. Увидеть и познать то, что скрыто даже от понимания величайших магов и учёных нашего мира. Стать теми, чьи имена люди будут помнить веками.
- Или познать неудачу и кануть в небытие и безвестность, потеряв друг друга и самих себя. Так, паладин?
- Или так, тёмный маг. Но знаешь, я верю в нас. Мы – клан Грома. И я хочу прикоснуться рукой к небесам.

…Д’Арфи устало потёр виски и заставил себя выбросить из головы лишнее. Придумать тут ничего не придумаешь, а дела стоят. Он взглянул на брата. Тот задумчиво вертел в руках скрученные в трубочку бумаги. Если он и догадался, о чём думал старший близнец, то никак этого не показал
- Мне бы надо выкроить время и составить план мероприятий на следующий месяц… Осталось что-нибудь срочное?
- Думаю, да. Вот послание от Гильдии Оружейников и Ювелиров, подписано мастерами Аденского и Гиранского цехов.
- Обоими сразу? Интересно. И чего они хотят?
- Просят не выбрасывать на рынок средства магической защиты в таком количестве. Помнишь большую партию колец и браслетов с рейдов на прошлой неделе? Бедняги уже остались почти без заказов, а цены продолжают падать.
- Демпинг не в наших интересах, мы так и так ограничили бы объёмы продаж. Впрочем, Гильдии об этом знать не обязательно…
Из глубины дома донеслись возбуждённые голоса. Д’Арфи прислушался, но массивная, из рунного кедра дверь кабинета закрывалась плотно, и слов разобрать было нельзя.
- Ладно, а что они предлагают со своей стороны?
- Готовы взять оптовую партию материалов на зачарованные клинки четвёртой ступени. По хорошей цене.
- Лучше бы, конечно, продавать готовый товар, но наши оружейники и так загружены работой на месяц вперёд… Хорошо, уважим господ гильдийцев. Напиши, что мы в целом согласны с их предложением, только подними предложенную цену… - Д’Арфи на мгновение задумался.
- На четверть, - подхватил Кр’Йик. - В качестве частичной компенсации наших потерь от недостаточной реализации бижутерии.
Близнецы понимающе переглянулись. Этого как раз хватит, чтобы вернуть Королевскому Банку Адена кредит, взятый для приобретения клан-холла в центре столицы. Теперь пойдёт чистая прибыль.

Дверь кабинета отворилась, и на пороге возникла Тэльфия.
- До сих пор обсуждаете?
- Уже закончили, Тэль. А в чём дело?
- Славно. В таком случае, вот тебе ещё малость. Отчёт по состоянию рынков магических принадлежностей Гирана и Адена, отчёт по расходам на нужды членов клана, недельный отчёт по затратам на проведение рейдов, инвентаризационная опись нереализованной добычи, сводный перечень…
- Хватит, Тэльфия! Смерти моей хочешь? Умоляю тебя, довольно. - Д’Арфи поднял руки вверх, показывая, будто сдаётся. – Отчёты – это замечательно, но ты ведь не за этим сюда пришла?
- Ишь, догадливый какой, - пробурчала светлая. – Там Алькарис явился, в обновке.
- И что же? – эльф недоумённо поднял бровь. – Из-за новой брони весь этот шум?
- Не только. У него новая идея, и он её вдохновенно озвучивает.
- Вот как? И что за идея?
- Спустись, сам послушай. Это по меньшей мере интересно.
- И всё же? Если в двух словах?
- Он предлагает новый рейд. – Тэльфия помедлила. – В Башню Гордыни.
- На Баюма…
Должно быть, какие-то чувства прорвались сквозь всегдашнюю броню непроницаемого спокойствия и отразились на лице Д’Арфи, потому что глаза Тэльфии на мгновение удивлённо распахнулись. Она пристально оглядела сначала одного близнеца, потом другого. Кр’Йик смотрел в пол, а взгляд Д’Арфи был устремлён куда-то сквозь неё.
- Хорошо, - как будто через силу проговорил Д’Арфи. – Пойдём, послушаем.

Соклановцы стояли, глядя на затворившуюся дверь. Все чувствовали неловкость повисшего молчания, но продолжать разговор никто не торопился.
Мира негодующим взглядом окинула Д’Арфи и выбежала за дверь. Хмурый, как грозовая туча, Дилад устремился следом. Черепах дёрнулся было, но передумал, наткнувшись на взгляд Тэльфии.
Первым опомнился Фурион.
- Гм, да… Неприятная сцена. Ну, молодая кровь, горячая, это понятно. Остынет, вернётся, а доспех мы починим. Д’Арфи, а вот откуда тебе так много известно о короле Баюме? Похоже на информацию из первых рук.
Д’Арфи сосредоточенно протирал клинок мягкой тряпочкой. Дохнул, потёр ещё раз, придирчиво оглядел лезвие и аккуратно вдвинул меч в ножны. Все молча ждали.
- Скажем так, в своё время я вплотную интересовался этим вопросом. Мысли в голове бродили… всякие. Давно, ещё до создания клана. Общался со знающими людьми. Понял достаточно, чтобы оставить в покое Башню и её обитателя. Чего и нам всем желаю.
Д’Арфи мог бы рассказать намного больше, но он не стал. Не теперь, когда за тремя людьми хлопнула дверь клан-холла. Потом, если понадобится, он расскажет им всё.

Алькариса они нашли в конюшне. Паладин кормил яблоками страйдера, похлопывая его по мощному загривку и что-то ласково приговаривая. Ящер молча хрумкал.
- Вот, зашёл сказать «до свиданья» Ромашке, - пояснил он друзьям, неловко замершим в проходе. Взять с собой не получится, не прокормить мне её одному, там… - он неопределённо махнул рукой куда-то в пространство.
Пол страйдеров определить не мог никто. Ясность наступала, только когда ящер достигал зрелого возраста, становясь драконом, однако же паладин упорно считал животинку девочкой и называл этим дурацким именем.
- Аль, ты что, правда… уходишь? Но почему? Это же нелепо, и… и просто глупо, в конце концов! – Дилад в волнении захрустел пальцами. – Нельзя тебе уходить, как же ты один? И как мы без тебя?
- Не беспокойся за меня, всё будет хорошо. Ну а вы уж тем более справитесь, вон как поднялся клан в последние месяцы. Да и я скоро вернусь, куда мне от вас деться! – Алькарис старался говорить бодро, но в его голосе проскальзывала неуверенность.
- Я с тобой! – Мира выступила вперёд. – И Дилад тоже пойдёт, правда? – тот быстро кивнул.
- Вам нельзя… - он мучительно подбирал слова. – Клану тяжело придётся, если уйдут все трое. А я… мне надо побыть одному. Займусь поисками доспеха, да и вообще, есть о чём подумать.
- Ой, а как же твоя броня! – всплеснула руками Мира. – В чём же ты пойдёшь, панцирь в доме остался! Он хоть и с дыркой, но всё равно, хороший доспех. Или ты… - она посмотрела на него внезапно расширившимися глазами, - …или ты удумал чего с собой сотворить? Не пущу! – она попятилась к воротам конюшни. Паладин в два шага оказался около неё и ласково взял за руки.
- Милая, ну что ты! Неужели ты думаешь, что без куска железа, прикрывающего грудь и спину, я ни на что не способен? Перекантуюсь и так первое время. И торжественно обещаю не совершать никаких глупостей! – Алькарис вскинул руку в шутливом салюте. Мира молча смотрела на него. Паладин посерьёзнел.
- Всё будет хорошо. Да, я ухожу один, но скоро вернусь. Может, пошлю весточку с дороги, если получится. А вы берегите клан, слушайте Д’Арфи, Ромашку не забывайте покормить. В общем, вот, - неуклюже закончил он.
Все трое замолчали.
- Ладно, - уронил Дилад, глядя в землю. Хотелось сказать слишком многое, но слова не шли. – Раз так, то иди. Надеюсь, скоро увидимся.
Алькарис шагнул вперёд и крепко стиснул руку друга. Повернулся к Мире. Девушка кусала губу, зелёные глаза глядели растерянно и грустно. Он обнял её. Она встала на цыпочки, зарылась пальцами в его волосы, заставляя нагнуться, и поцеловала – таким долгим поцелуем, что Дилад не выдержал и закашлялся.
Мира неохотно разомкнула объятия. Паладин смущённо улыбался. Постоял, не зная, куда деть руки и одёргивая куртку, потом подхватил котомку с припасами, ещё раз потрепал по загривку Ромашку, махнул рукой и вышел прочь.
Дилад и Мира остались стоять в мягком полумраке. Было тихо, только страйдеры временами фыркали и шелестели жёсткой шкурой о доски.
- Ты тоже думаешь, что всё будет хорошо? Что он вернётся? – Мира всё ещё смотрела в открытые ворота конюшен, куда вышел Алькарис. Рука её теребила краешек платья.
- Конечно, вернётся, он же обещал. Я знаю его и верю в него. Он справится.
Похоже, уверенность в голосе Дилада немного успокоила Миру. Она вздохнула и отпустила платье.
Увы, сам Дилад отнюдь не испытывал такой уверенности. На душе у него было холодно.